— Ты?! Что ты тут забыла?! Это моя квартира будет! Уходи! Проваливай! Нашлась хитрая.
Злата обулась, надела свой рюкзачок и, чмокнув бабушку в щёку, тихо, как мышка, вышла за дверь.
Клавдия Максимовна стояла в коридоре и вытирала, катившиеся по её щекам, слёзы: «Вот оно как оказывается! Квартира! Ждут-не дождутся. Так я им устрою сюрпризик» — думала она…
***
— Златка! Ну, пойдём, какая разница, какое печенье! Бабкам всё равно. Бери любое. Боже мой! А открытка-то зачем? — возмущалась Света, глядя как подруга стоит в супермаркете и в задумчивости выбирает угощение. — Нафига мы вообще взялись за это! Вот дурацкие вещи вечно выдумывают в школе! Ветераны какие-то… Тьфу.
Злата, наконец, выбрала печенье и открытку:
— Всё, всё, — примирительно сказала она подруге, — Пошли на кассу.
В школу пришла молодая учительница Алла Николаевна. И ей дали класс. Самый проблемный, девятый А. Девчонки там были, почти все, с весьма свободными нравами, а мальчишки уже не раз попадали в нехорошие истории: подразделение по делам несовершеннолетних частенько наведывалась в школу по их душу. Прежний классный руководитель, пожилой Сергей Степанович не выдержал. Просто уволился, решив, что здоровье дороже, так и сказал. А здоровье у него было слабое. Родители ругались, жаловались, что, мол, бросил класс, практически выпускной, да ещё посреди года… А что делать? Сергею Степановичу уже за семьдесят было, куда уж тут…
А Алла Николаевна, вчерашняя студентка, была полна решимости перевоспитать детей, найти к ним подход и совершить чуть ли не революционный прорыв в воспитании трудных подростков. Она решила взывать к их совести, сеять разумное, доброе, вести душеспасительные беседы и прививать уважение к страшим. Одно из первых её мероприятий касалось именно старшего поколения. Алла Николаевна выбрала двух, на её взгляд, положительных девочек и дала «задание»: накануне 9 мая поздравить ветеранов, проживающих в соседних со школой домах. Распечатала на листочке фамилии и адреса. Из фонда класса были выделены деньги (родители поддержали инициативу), на которые были куплены подарки — скромные коробки шоколадных конфет.
Злата и Света согласились на это, в надежде, что можно будет прогулять несколько уроков. Так и вышло. Алла Николаевна отпросила их и они, взяв подарки и список, отправились «на задание». Список был короткий. Всего шесть фамилий. Девочки разделились: три адреса обходила Света, три — Злата, решили, что так будет быстрее. А остальное время можно было просто погулять, а уж потом вернуться обратно в школу.
Только Злата сказала, что конфеты — это конечно хорошо, но вот открытки бы ещё надо купить! Праздник же! Зашли они в супермаркет и тут Злата снова удивила подругу, решив, что хочет купить ещё и печенье тем пожилым людям, к которым она пойдёт. Света «своим» ничего покупать не стала, а просто ворчала на подругу, на которую ни с того ни с сего напал «приступ доброты». Она стала шутить, что, наверное, это глупая новая училка так на неё подействовала…
— Так вы, значит, пожилых людей поздравляете? Как пионеры? Спасибо большое! Вот уж не думала, что сейчас дети такими вещами занимаются… Ты проходи, девочка, не стесняйся, снимай ботиночки свои и иди руки мыть.
Добродушная старушка улыбалась и внимательно наблюдала за тем, как Злата разулась и, помыв руки, прошла в комнату.
— Будем знакомы! Меня зовут Клавдия Максимовна, а ты — Злата, я уже поняла, красивое имя, необычное! А что, Златочка, не посмотреть ли нам семейный альбом? Уважь старушку, мне так хочется побеседовать с кем-нибудь, я так одинока.
Бабушка замолкла и посмотрела на девочку выцветшими голубыми глазами, а Злата сидела тихо-тихо, не зная, как быть. Слушать воспоминания старушки не особо хотелось, да и Светка прислала уже три сообщения, что мол, ждёт её, но обижать Клавдию Максимовну тоже не хотелось. Он вздохнула, улыбнулась и приготовилась слушать…
— Вот так, деточка. А я медсестрой работала, все четыре года. Ох, сколько мы перевидали всякого за те страшные года! Даже медаль, вон, получила и не одну. А что с них, с медалей? Мужа моего не вернёшь, и отца. И брата тоже не стало в ту пору. А такие молодые были! Эх, что вспоминать… А семья у меня есть. Я, ведь, всё же вышла замуж ещё раз, после войны. Только всё равно, что нету её. Не нужная я никому. Ведь рядом живём, недалеко. А нет. Даже не заглядывают ко мне. Конечно, сына-то моего нет уже, а невестка никогда со мной в тёплых отношениях не была. Потом у неё дочь родилась, внучка моя. Не заладилось с личной жизнью у неё, вышла замуж, да развелась. Живёт вдвоём с дочкой, моей правнучкой. А невестки уже тоже давно не стало. А я живу, скриплю помаленьку… Ты заходи, если хочешь, ладно? Чайку попьём, побеседуем…
Злата жила вдвоём с мамой. Никаких бабушек она своих не застала — так получилось. И отца у неё не было, мама давно развелась с ним. Он сначала поддерживал отношения с дочерью, когда ещё Злата совсем маленькая была, а потом уехал куда-то далеко. Мама говорила, что создал другую семью, и теперь у него другие дочки. Или сыновья. Мама злилась на отца, вспоминала свою несчастливую с ним жизнь, а Злата вообще без эмоций относилась к этому. Ей было хорошо с мамой.
Злата училась в классе, который имел дурную славу. И «нормальные дети» все оттуда уже перевелись, — параллельный класс был переполнен. Как на грех, те дети, что приходили в школу в разные года и попадали в этот класс, были «не подарочки» и потому постепенно контингент подобрался соответствующий. А 9Б был чуть ли не элитный, да ещё в нём были пятеро отличников, которые верной дорогой шли на золотую медаль. Классный руководитель — сама завуч, туда кой кого не брали. Пока мама Златы сообразила перевести дочь, завуч уже запретила переходить и сказала, что не имеет права, что есть нормы по количеству детей в классах, что не хватает парт и что 9А тоже хороший класс и чего, мол, бегать туда сюда. Много всего говорила, но результат один — Злата осталась в 9А.
Дружила она со Светой. Общались. Ходили вместе в кино, много гуляли. Светка была настоящая «оторва», несмотря на ангельскую внешность. Только к Злате всё это не прилипало, вот никак. Она слушала подружкины откровения, которая к девятому классу уже всё на свете перепробовала, а сама, знай себе, рисовала в своём неизменном скетчбуке, который всегда носила с собой. Она очень любила рисовать. А Светка находила в её лице благодарного слушателя и знала, что Злата её никогда не «сдаст» и не разболтает её секретов. Так и жили.
А та бабушка, Клавдия Максимовна, к которой тогда довелось Злате зайти в гости, прямо запала ей в душу. Несколько раз девочка заходила к ней ещё. Она помогала старушке: бегала в магазин, даже пропылесосила как-то раз. А в основном они просто болтали. Злата приносила пачку печенья к чаю, бабушка кипятила чайник, они садились на кухне и начинались воспоминания. Злате было жаль старушку. Она казалась такая милая, добрая, такая уютная, как персонаж из детской сказки. Она понять не могла, почему её внучка и правнучка не общаются с ней? И рассказывала она довольно интересные вещи, ведь жизнь у неё тоже была очень интересная: где она только не побывала! Злата сама удивлялась на себя, что на неё нашло, но почему-то чувствовала душевную потребность в общении с этой бабушкой. Фотографий правнучки в старом пожелтевшем альбоме у неё не было и Злате даже в голову не могло прийти, что это… Светка.
***
— Сходи, проведай бабку. Как она там. Спроси, может надо чего. Месяца три уж не заходили к ней.
— Ма! Но почему сразу я?! — заныла Света, — Сама сходи. Терпеть её не могу. Ща начнёт опять долдонить свои воспоминания. Тошнит от них. Некогда мне вообще-то.
— А ну, не пререкайся! — заругалась мать, — Мне тоже некогда. А квартиру Клавдия Максимовна, между прочим, тебе обещала отписать. Надо заняться, кстати, этим, нотариуса позвать. Ох… Опять денег платить. А то, не ровен час, бабуля покинет нас и набегут ещё родственники какие-нибудь. Раз, два, бегом, сказала! Иди!
***
Как только Светка выгнала Злату из квартиры прабабушки, она накинулась на старушку:
— Бабушка! Ты с ума сошла! Зачем тебе Златка? Она не родная, а я родная правнучка тебе, любимая, вот, — Светка «замела хвостом» и попыталась обнять бабушку, а у самой в голове закрутились мысли: «Ишь, какая, а?! Вот не ожидала от подруги такой подставы. Я-то дура, даже фамилию бабки не помнила, список же видела и не думала, что там она, забыла, что бабка же ветеран тоже, а на адрес не посмотрела. А Златка пролезла, подмазывается к ней. Квартиру хочет. Надо с ней поговорить «по-плохому». Вадика позову, он ей объяснит, что к чему, у него кулачищи вон, с голову, узнает, как у подруги имущество отбирать!»
— Ну что, бабуля, может, чаю попьём? — Светка хищно улыбнулась.
— Какие ещё предложения будут? — нахмурилась Клавдия Максимовна, отстраняясь от правнучки. — Вспомнили про бабушку? Злата хорошая девочка, не чета тебе. Ума не приложу, как вы дружите — вы совершенно разные.
— А мы, знаешь, как Ангел и Демон, противоположности, уравновешиваем друг друга, — громко засмеялась Света, а бабушка поморщилась.
***
— Кто же тебя так? Деточка? Ох… — бабушка заплакала, увидев синяки на руках у Златы и «заплывший» глаз.
— Это я упала, бабушка, упала. Знаешь, как споткнулась? Шла вечером домой, было темно, рабочие перерыли всю дорожку, вот я и не заметила. Не волнуйся, пройдёт, — Злата попыталась улыбнуться.
Клавдия Максимовна прекрасно отличала «упала» и «ударили». Не зря же она была медицинским работником. Но говорить ничего не стала, хотя ей очень хотелось знать, кто мог обидеть такую хорошую девочку? Страшная догадка мелькнула в голове Клавдии Максимовны…
— А я пришла попрощаться, бабушка. Мы послезавтра переезжаем. Мама замуж выходит за хорошего мужчину. А он нас к себе зовёт жить. Эту квартиру пока продавать не будем, наверное, сдавать станем, — мама сказала. Так что в десятый класс я пойду уже в другой школе. Только вот скучать буду по тебе, бабушка! Ты мне, как родная стала! Знаешь, я подумала: давай письма писать друг другу, как раньше в старину делали! Тоже ведь хорошо. А лучше бы интернет тебе, мы бы болтали, как прежде…
— Да какой мне интернет, Златочка! Не нужен он мне. Очень я буду скучать по тебе, деточка… Но что поделать? В другом городе у тебя будет новая жизнь. Надеюсь, что счастливая.
Так и сидели они, обнявшись. Бабушка грустила и Злата тоже. Она опять жалела бабушку за то, что ей достались такие чёрствые родственники. А Светка-то и вовсе оказалась настоящая преступница. Злата с ужасом вспоминала её вчерашнее лицо, когда она стояла рядом с этим громилой, который бил её и нагло улыбалась. Она сказала, что Злату нужно «поучить», чтобы не лезла не в свои дела. Хорошо, что случайный прохожий спугнул парочку, вступившись за Злату… Маме она тоже не призналась, сказала, что упала.
***
— Деприватизировала? Как ты могла?! Ты что? Ума лишилась? — мама Светки была вне себя.
Она, наконец, собралась приглашать нотариуса, чтобы оформить бабушкину квартиру. Пришла к Клавдии Максимовне, полезла искать документы и нашла папку, в которой лежали бумаги. В них чёрным по белому было написано, что квартира бабули теперь принадлежит государству.
А Клавдия Максимовна сидела на своём диванчике, смотрела на обескураженную внучку, копавшуюся в её документах, и убеждалась, что правильно поступила. «Эх, Златочка, была бы ты моя родная правнучка, разве же я бы так поступила?», — грустно думала Клавдия Максимовна.
Взято отсюда