— Не отдам ребёнка, — так и заявила. А дочь, что? Поди, плохо? Взяла и умотала. Даже не интересуется, как он тут. Вот так-то, Лида. Ладно, что я про всех? Ты сама-то как? Как внуки?
— Я — нормально, и внуки тоже, слава Богу, — сказала задумчиво Лидия. — Вот размышляю: смогла бы я так, как ваша Таисия поступить?
Сестра Лиды хохотнула и сказала:
— А куда денессься? Поступишь! Только уж, не дай Бог.
Лидия — пожилая женщина, приехала в гости к своей сестре Галине. Встретились и, по обыкновению, стали обсуждать, у кого какие новости. Про здоровье поговорили и быстро переключились на другие, более интересные, животрепещущие темы. А темы были. Взять хотя бы соседку Гали по лестничной площадке, Таисию, которой, по мнению Гали, досталось от жизни по полной…
Когда-то давным-давно, жили себе Таисия с мужем и бед не знали. Молодые, красивые, работящие. Да вот только детей Бог не дал. Но супруги горевать не стали, а решили ребёночка из приюта взять. Тая в этом даже тайный смысл углядела: что, мол, значит, мы должны спасти детскую душу, несчастную, брошенную, дать семью и счастье. Взяли малышку пяти лет, Настю. Недолго они были счастливы: не стало мужа у Таисии — на производстве несчастный случай случился.
Одна Тая девочку поднимала, страдать и плакать некогда было. Всю душу вкладывала, растила, старалась. Воспитывала в строгости. Настя росла своенравная, с гонором. Вроде мать послушает, а глядишь, и всё равно по-своему поступит. Но в открытую перечить боялась, хитрила. Подросла, окончила школу, появился жених у неё. Именно жених. Так и сказала матери: всё, мол, серьёзно. Что за парень, откуда взялся, Таисия толком и не поняла, словно чёртик из табакерки выскочил. Только обманул он Настю. Она наивная, думала, и правда, любит её парень, а тот при встрече подсыпал ей в чай что-то… Дальше Настя не помнила ничего. Очнулась на лавке в парке. Золотых серёжек материных нет, колечка тоже, голова кружится… Кое-как пришла домой и закатила Таисии истерику:
— Зачем ты меня так строго воспитывала? Берегла-берегла я свою честь и что? Всё равно досталась она неизвестно кому! Обманщик, мошенник! А я-то дура, наивная, думала, любит он меня. А ему только одно и надо было! Да ещё и обокрал.
В полицию не пошли. Настя наотрез отказывалась: не хотела, чтобы об этой истории кто-то узнал. Таисия очень переживала, и не напрасно. Оказалось — дочь беременна. Всё, как в плохом кино. Настя хотела было в клинику пойти, но мать «костьми легла»: нет, говорит, не смей. Сколько слёз пролила, — уговорила.
Ведь это Таисия повторения своей судьбы боялась. Только о том никто не знал, даже ушедший муж. Именно из-за той беременности, которую прервала молоденькая девчонка Тая, и не смогла она потом родить больше. Такие вот последствия получились. А тут история, почти что, повторилась. И потому воспитывала Таисия Настю в строгости, да не помогло, как оказалось.
Всю беременность Настя матери выговаривала, что, мол, это она её заставила, это из-за неё она мучается, терпит неудобства: того нельзя, этого, да и фигура испортилась. Но, к слову сказать, Настя переносила беременность легко, и даже умудрялась гулять со своими подружками, как ни в чём не бывало. Наврала им с три короба, что, мол, богатый жених у неё был, тайный, да обстоятельства вынудили их расстаться. Но ребёнка родить она решила в память об их неземной любви… Поверили подружки или нет, её не особо волновало.
После того случая, с женихом несостоявшимся, дочь словно с цепи сорвалась. Мать совсем не слушала, гуляла, развлекалась. Тая только молила, чтобы не пила она горячительного, — ведь малышу плохо будет. Подружки поступили, кто куда, Насте не до этого было — роды скоро.
Родила Настя здорового мальчика, стала Таисия бабушкой. А Настя прямо в роддоме думала отказаться, да Таисия не дала. Всё ходила, уговаривала. Тогда Настя прямо заявила, что не будет свою жизнь губить ради этого дитя, который напоминает ей об ошибке и о негодяе папаше. И если он, мол, Таисии так нужен, то пусть сама с ним и возится. Плюнула и укатила в соседний город от матери подальше. Как-то незадолго до этого подружилась с одной отчаянной девчонкой, вот она и надоумила её. И с деньгами помогла. Потом, мол, отдашь, когда обустроишься и работу найдёшь. Сама она давно отдельно от родителей жила: «Достали своей заботой» — заявила она Насте. Настя «вдохновилась» её примером и «слиняла», бросив мать с грудным малышом…
Что пережила, едва вышедшая на пенсию Таисия, когда поняла, что осталась одна с младенцем, неизвестно никому. Потому что виду она не подавала и свои проблемы не афишировала. Хотя шило в мешке не утаишь: всё ведь на виду происходило, и все знакомые и соседи жалели её, что досталось ей от жизни. А она ничего. Всё с улыбкой, по-доброму. Оформила опекунство и живёт-радуется, внучка поднимает. Волнуется только, чтобы опека его не забрала, не дай Бог: ходят, регулярно проверяют, как живёт ребёнок, в каких условиях.
— Я его хотела, я его и получила, — улыбается Таисия и ведёт за ручку подросшего внука. Мишуткой назвала. Три годика уже, в садик пошёл, стало полегче.
***
— А дочь-то что? Совсем не интересуется? — спросила Лидия Галю.
— Да не приезжала ни разу! По крайней мере, я не видела, — ответила Галя сестре. — Но Тая её защищает, знаешь как! Говорит: «Настя хорошая девочка. Хоть и умотала в другой город, а не просто так. Работает и учится, поваром хочет стать. И деньги иногда присылает, да. А что ж? Её дело молодое, что сидеть, пусть учится!» И улыбается. Она всегда улыбается, Тая-то. Это мы с тобой кряхтим и ворчим…
— Ну, она и моложе нас, Галь, — обиделась сестра, — Ты не сравнивай. Но, что позитивная — молодец. Так и надо.
— Это, да, — согласилась Галя.
***
— Ох! Ох…
— Поднимайся, поднимайся потихонечку, Таисия, давай руку, — Галя «закудахтала» над, упавшей на дорожке, женщиной. — Чтой-то всё не посыплют никак! Вон гололёд какой, чисто каток! Уже не ты первая поскользнулась…
Прямо около подъезда, в котором жила Галя и Таисия, дорожка обледенела так, что блестела, как стекло. Галя сидела на лавочке с другой соседкой, старенькой бабой Олей, а Таисия бежала из магазина с сумками, торопилась: ведь потом ей нужно было опять бежать. Только теперь в садик, — забирать Мишутку.
— Старость не радость… — вздохнула баба Оля, зябко поёжившись от холодного ветра. — Куда несешься! Всё, как молодка, бегаешь. Надо осторожно.
— Какая старость? — улыбнулась Таисия, отряхивая от снега куртку, — Мне стареть нельзя! Мишутка подрастает, скоро в школу. А он, вон, какой непоседа! Как он будет за партой сидеть, не знаю. Хотя буквы учит с удовольствием. А ещё, знаешь, баба Оля, что он мне вчера выдал? Я ему говорю: не будешь есть кашу, позову Бабу-Ягу! А он задумался и, с сомнением, говорит: думаешь, она съест?
Женщины посмеялись, а потом, когда за Таисией закрылась дверь подъезда, Галя подумала, что, и правда, хорошо, что у Таи внук растёт. Точнее сынок. Он и называет её «мама» и никак иначе. Это же счастье! Может там, наверху, так и было всё задумано?
Взято отсюда